37
Юрию Станэк
Девятнадцатилетний мрамором Донателло,
мрамором плененный навсегда.
Пытливый юноша с зелеными глазами
Рукой неласковой желающей всего.
С тобой делюсь я мыслью и годами.
Давай поговорим о том и о другом.
Как жизнь текла. Как ласковым огнем
Озарены взволнованные тени.
Мне дом отца казался кораблем,
Плывущим сквозь туман, не зная потрясений.
Давно ль на улице пустой,
Открытой пулям
Охотников из-за угла,
Труп матери на мерзлой мостовой
Нашли.
Была восстанием охвачена Москва…
Я помню кабинет. Рулоны, чертежи,
Проэкты, профили по маршам.
Москва шикарная любила кутежи,
Жила, пируя и хмелея. Краше
Становилась.
Давно ль Бетховена сонаты
Сестра играла поневоле
……………………………
А из деревьев Девичья поля
Глядели желтые и горькие закаты.
Кому-то солнце, уходя, вещало
И медленный, и тягостный конец.
Отец, отец…Без грусти, не жалея,
Узнай о дне, последнем для меня,
А я пройду мой путь, не веря, не надеясь.
А я пройду мой путь, терзаясь и любя.
Я не хотел прослыть ни чудаком,
Ни талмудистом с длинной бородой.
Но вот, пока мечтал я о другом
Пути, она росла сама собой.
Года мелькнули. Стало все чужим.
Улыбка дорогой. Блеск несравненных глаз.
Как будто снег пошел на землю
Мерзлую, на листья, пни и травы,
Загородивши свет.
Как будто бы монахини поют
И галчий крик несется над погостом.
В московских переулках, на ходу
В тумане вечеров, в автомобильный гул
Слова вплетались, в радостном бреду,
Выискивая ритм движенья и теней.
Звено к звену, собравши слов цепочки,
Прочти по ним, что не вошло в слова.
…………………………………………
Я в спор горячий яблоко раздора
Меж двух друзей люблю метнуть броском.
Один, внимательный, проникнется нескоро.
Другой весомо скажет: "Вздор!
Какие судьбы и какое время
Такого человека создало?
Когда росли герои, как грибы,
Зачем, чудак, не дотянул в герои?"
Рука любимой, отстранив винтовку,
Как будто нехотя, переберет листки,
И взглядом искоса оценит со сноровкой,
Решит, что это все кошмар и пустяки.
К тебе же без дверей, приду к тебе неслышно.
И стану жить, найдя родную кровь,
Как верная, как преданная слишком,
Но давняя, но дальняя любовь.
Я помню корабли на уходящей глади
Закатами окрашенных морей.
………………………………….
Волна гнала волну, в волне тонула,
И ветер воду пенил у кряжей.
И только два мальчишки в плоскодонке
Шныряли у прибрежных камышей.
1938-1940 гг.
38
Май
Май взволнованный, тихая заря,
Расцвели деревья в соках янтаря
А старушка ходит,
Сморщенная
Лесом и лужком,
Сухенькая,
Радостная,
С тонким посошком.
Собирает травы
И не смотрит ввысь.
В небе светлые алмазы
Разрослись.
В небе жаркие топазы
Растеклись.
Пусть уходит в страстную,
Затуманенную даль
И на росы падает
Вешняя печаль.
Где-то недалеко
На сухих буграх,
В хороводах легких
В зыбкий полумрак
Ручейками плещут
Девьи голоса.
А старушка ходит маленьким шажком
Берегом, полянами, лесом, бугорком.
Выпрямила старая
Усталое плечо
Посошок приставила.
Замечтала, что ль?
Иль заснула старая,
Но в рассветной
………
Ласковая,
Радостная
Не открыла глаз.
Посошок …..
Тихо прядки……
Машут на ветру.
Из лукошка травка…
Выпала в траву.
Голубое утро. Голубой туман
В рощах гомон птичий. На цветах роса.
Ах, какая в мире светлая краса.
18-19 декабря 1940 г. Николин день
39
Шутка
Галине Спильванек
в ответ на подаренную чашку
и записку.
Подарок Ваш - пустая чашка,
Но в ней язвительный намек,
Что пепел в урну, а не в чашку
Хоронят в юбилейный срок.
Сто лет… Подумаешь! Я знаю,
Мой прадед жил сто двадцать пять.
Зайдите же на чашку чая
Чрез двести лет ко мне опять.
Поговорим тогда неспешно
О том, о сем. Как жизнь текла.
Что значит А и В, конечно,
Я расскажу на новый лад.
А Вы расскажете, Галина,
Как на далеком берегу
Растет китайская малина
И вся в цвету, и вся в цвету.
Желаю Вам хранить спокойно
Своеобразные дары,
Что посылает благосклонно
Судьба, как видно для игры.
1940 г.
